Ржа

Как вы думаете, почему люди, посещающие выступления профессиональных юмористов (тех, у кого есть соответствующий статус, мандат и кредит от общественности и масс-медиа), вместо того чтобы дождаться какого-нибудь блестящего пируэта мысли, помирают со смеху над показанным со сцены пальчиком? (Чаще всего средним.) Отчего все в зале становятся на этих представлениях такими глупыми и малокультурными?

Полагаю, люди идут на юмористов вовсе не затем, чтобы оценивать их шуточки по реальному достоинству, проявлять тонкий вкус, чувство меры и прочие качества высокоразвитого индивидуума. Туда идут конкретно для того, чтобы заниматься ХОХОТАНИЕМ. В парикмахерскую ходят стричься, а на юмористов ходят РЖАТЬ. Из посетителей подобных мероприятий мало кто замечает, что смеяться там особо не над чем, что всё плоско, грубо и неостроумно. Потому что за чем пришли, тем и заняты, а происходящее на сцене особой важности не имеет. Можно сказать, что настоящая сцена там — в зрительном зале, а не на сценических подмостках. И, кстати, услышь эти старательные хохотуны все те же старые анекдоты где-нибудь у себя на работе — вряд ли они станут так же содрогаться от смеха. На работу ведь ходят работать, а не хохотать.

То же самое можно сказать про случаи благосклонного восприятия и принятия всяческой обскурантистской дребедени людьми, имеющими порой очень и очень неплохое образование. Ведь никак не для применения своих научных знаний они являются на лекции разнообразных шарлатанов, на сеансы коллективной гипнотерапии или сектантские радения. Это люди, которые в институт свой академический ходят предаваться науке, а к парапсихологам — предаваться АНТИнауке. В церковь они заходят грехи ЗАМАЛИВАТЬ, а в весёлые дома — грехи НАКАПЛИВАТЬ. Дома они жёны и мужья, а в командировках — холостые. И так далее до самого конца.

Что сие показывает нам? Как минимум то, что человеку свойственно играть роли, которые друг другу полностью противоречат; то, что ему вообще чрезвычайно свойственно играть роли и впадать в лицедейство по самому разному поводу. Иначе говоря, индивидуальная человеческая жизнь есть сложное переплетение многоразличных игровых миров, ходов, уровней, комнат и этажей.

Ходы мы, в принципе, вольны делать какие угодно, НО, как и в настольной или компьютерной игре, неудачный ход может отбросить назад, сбросить вниз и привести к проигрышу. А удачный иной раз ведёт к победному прорыву, взлёту на новый уровень, триумфальному успеху.

Да. Хорошо бы составить карту «минных полей», «трамплинов» и «кротовых нор» этого пространства…

Вилла

В лучах послеполуденного солнца, которого было много в гостиной с большими окнами голландской расстекловки, на тарелке из тонкого фарфора влажно поблёскивала виноградная гроздь аметистового оттенка. Фигурка довольно бугристого хамелеона из содалита расположилась рядом, словно уменьшенная копия виноградной грозди. Постамент — палисандровый столик — был столь же блестящ, но гораздо дороже. А над ним, на розовато-коричневых виниловых обоях под свиную кожу, в тёмной рамке из вишни красовалась факсимильная копия литографии Эшера «Натюрморт с зеркалом».
Виноград был немецкий, сорта «декора»; тарелка, расписанная золотым по тёмно-синему, — фирмы «Даймар»… А что было видно из окон, если смотреть прямо на небольшой фонтан в двадцати метрах напротив, от которого лучами расходились терракотового цвета набивные дорожки между изумрудными газонами?
Более всего взор притягивала фонтанная скульптура из белого мрамора с бледно-фиолетовыми прожилками — обнажённая наяда Сиринкс, чем-то похожая на брекеровских героинь, однако без свойственной им лапидарности. Взгляд и руки каменной женщины, в свою очередь, тянулись к ветвям сирени, росшей по периметру усадьбы и покрытой тяжёлыми густо-лиловыми соцветиями.
Такой же мраморный, но коричневатый Пан пристально смотрел на нимфу с обросшей плющом высокой каменной террасы, отделённой цветником от левого крыла дома. Окаймлявшая террасу балюстрада из белого с бурыми вкраплениями мрамора плавно спускалась по изогнутой полукругом мраморной лестнице к кустам туи и самшита.
Среди кустов и травы лежали крупные природные камни, а центральное место занимала композиция из разноцветного щебня в виде пологого конуса, по поверхности которого шла спиралью от вершины к подножию багрово-красная надпись.

Таинственный предмет

История эта началась за тёмно-фиолетовыми гардинами из натурального шёлкового муслина. Этот таинственный господин…
Этот господин, возможно, совершал при свечах таинственные обряды, что наверняка интересно, но почему бы нам не заинтересоваться уже гардинами? Гардины из натурального шёлкового муслина могут рассказать историю и сами — особенно охотно в те часы, когда лунный свет начинает проникать сквозь их неплотные преграды…
Спору нет, Ганс Христиан Андерсен развернулся бы тут во всю ширь своего дарования, и занавески действительно заговорили бы шелестящими складками, но мы всё-таки обойдёмся без сказок. Начнём с самого заметного: почему цвет штор был тёмно-фиолетовый — это же гардины, а не портьеры! Ответ прост: из точно такого тёмно-фиолетового муслина была пошита любимая блузка любимой женщины таинственного господина. Который, оказывается, не только всё время один, но ещё и романтик.
Узнав, что ткань произведена фабрикой фирмы «Витро» (а может, и не «Витро»), господин — назовём его Дино — отправился во французский Ле-Ман (а может, в итальянский Милан) и закупил в фирменном магазине на улице Наполеона (а может, Наполеоне) две дюжины её квадратных метров. (В погонных вышло, разумеется, поменьше.)
Вернувшись, он зашёл со своей покупкой в довольно дорогое ателье и заказал там два комплекта гардин с ламбрекенами. Ламбрекены в итоге вышли знатные — с галстуками, колокольчиками и веерами. Когда всё это богатство водружалось на левое из двух окон залы, из колокольчика левого галстука выпала…
Нет нужды торопиться снимать интригу. Скажем только, что на следующий день Дино держал путь в ателье, прихватив с собой выпавший предмет.

1

Настоящая жизнь происходит внутри. Даже когда всё давит именно снаружи. А потому и настоящий мир у мыслящего — тоже внутри. И всегда можно выбрать, в каком мире жить, пребывая под гнётом давящего снаружи.

Выбрав правильный мир, конечно, стоит конкретно и предметно подумать над тем, как уменьшить гнёт. Первое средство: хорошая библиотека. Лучшее средство: хорошая библиотека в собственном доме с камином.